— Риммау, уже утро, — и кот ласково лизнул меня в щеку.

Пока я умывалась, Василий кратко информировал меня об упырях и методах борьбы с ними. Как я и предполагала, эта нежить боится осины и серебра, поэтому войны будут в серебряных кольчугах, а среди оружия будут осиновые колья.

— Не любят палящего солнца, поэтому сражение — в полдень, — пояснял кот. — А ещё…если упырь крови ведьмы иль чародея напьётся, тогда совсем беда: часть силы чародейской в них вливается! И убить их становится совсем не просто! И чем сильнее был чародей, тем больше передается упырю!

— Ты меня пугаешь? — поинтересовалась я.

— Кошмар, с кем работать приходится, — проворчала ящерка, перебираясь выше по моей руке, — самого элементарного не знает!

— И много таких у Гастона? — спросила я, поёживаясь.

— Кто ж точно знает, — философски ответил Василий, — в лучшем случае, треть.

— А в худшем, значит, все… Мрак…

Кот печально вздохнул.

— То есть охота идет на всех обладающих силой? — уточнила я. — Мило…А Гастон, он что, тоже кровь пьет?

— Пьет, — подтвердил кот.

— Так он тоже упырь что ли? — в конец запуталась я.

— Ну, как тебе объяснить, Риммау… — Василий потерся о мою ногу. — Был человек, который очень хотел получить власть над миром. Любой ценой. Он стал нанимать себе на службу черную нежить, оплачивая их службу кровью своих подданных. Кровью, в прямом смысле. А однажды среди съеденных упырями оказался обладающий силой, и нежить обнаружила, что те, кто пил его кровь, стали обладать чудодейной силой и становятся практически неуязвимыми. С тех пор началась охота на чародеев. А перерожденная нечисть отказалась признавать власть человека и тогда Гастон принял укус упыря и стал такой же нежитью, их владыкой.

Час от часу не легче! Всё оказывалось ещё серьёзнее и страшнее…

— Спасибо хоть ты просветил, а то тыкаюсь как слепой котенок, — я наклонилась и погладила Василия, и мы медленно двинулись к Избушке.

Какая-то, не оформившаяся мысль, не давала покоя. Я вспомнила Яромира и его возлюбленную.

— Послушай, Васюшь, выходит человек выпив кровь чародея тоже принимает частицу силы и постепенно, в зависимости от количества крови, становится чародеем?

— Чурр, тебя!!! — зашипел кот, выгнув спину. — Что ты говоришь, Риммау?! Для человека кровь — это кровь, а для упыря — частица энергии продлевающей жизнь, поэтому и действует так!

Первым прилетел Горыныч, долго кружил над поляной, пока Яга не догадалась в чем дело: защитный контур, поставленный ею вечером, не позволял никому извне пересечь границы круга.

— Пропустить! — повелела Яга, выйдя на порог.

Горыныч приземлился. Отдышался, обмахиваясь перепончатыми крыльями.

— Жил и не ведал, что столько нежити развелось! — проворчал он вместо приветствия, когда мы вышли к нему навстречу. — И откуда повыползали только!

— Устал, Горынушка? — ласково спросила я.

— Ничего. Зато сколько нежити пожгли! — похвасталась одна из голов.

Но о своих подвигах Горыныч поведать не успел, на опушке, у границы круга появились несколько всадников. Присмотревшись, я узнала серебряные доспехи Яромира, синюю хламиду Амарана, голубой плащ Светомира.

— Пропусти нас, бабушка, с миром пришли, — крикнул Яромир.

— Проходите уж, коли пришли, — отозвалась Яга.

В круг вступили молодой Наследник, Светомир, Амаран в сопровождении Гасписа.

Несколько минут царило напряженное молчание. Амаран и Яга обменялись весьма недобрыми взглядами, видно было, что им есть, что сказать друг другу.

— Не время для свары, — строго заметил мудрый Светомир. — А кто старое помянет, тому глаз вон.

— А кто забудет, тому оба, — проворчала Яга, сверкая глазами.

Уф! Когда в товарищах согласья нет… Совещание проходило трудно! Амаран явно мнил себя военным стратегом. Яга рьяно напирала на то, что не годится чужеземцу, даже если он наставник Наследника, лезть с военными советами.

— Это я чужеземец?! — вспылил придворный маг. — Да что ты себе позволяешь, старуха?!

— Ах, ты!…- завелась Яга, и поляна огласилась взаимными обвинениями и руганью.

— Тихо всем! — прервал перепалку Яромир. — Довольно! — грозно произнес он и ослушаться его не осмелился никто. Голос «не мальчика, а мужа». — Не время для свар, — повторил он слова Светомира. — Нам надо сообща действовать, что бы победить Гастона. И ещё… отныне все военные операции разрабатываются мной лично! В конце концов, учителем и наставником в военном деле у меня был отец, а он — лучший!

Амаран почтительно склонил голову, Яга довольно щурилась, казалось, она добилась того, чего хотела.

— Я объявляю Римму моей невестой — это первое, — твердо продолжал Яромир, — мы представим её чародейному кругу и всем жителям страны прямо сегодня и объявим помолвку.

— Вы уверены, что это разумно? — вкрадчиво спросил маг, — вы же так мало её знаете… — осторожно добавил он. — Тем более непонятно, почему она сбежала из замка? И направилась прямиком к Бабе Яге, из-за которой всё ваши несчастья и начались?

— Вы сами предлагали мне эту девушку в невесты и теперь отговариваете? — иронично спросил Яромир.

— Отдать распоряжения о подготовке к свадьбе? — уточнил придворный маг, склонив голову.

— Свадьба после победы над Гастоном, — отрезал наследник. — Всё. Сегодня в полдень битва у болот.

О ведении войн и сражений я имела весьма отвлеченное представление, почерпнутое в основном из художественной литературы и кино, поэтому ловила каждое слово и пыталась проникнуть в суть замысла. Как бойца меня в расчет не брали, предполагалось, что я помогу сплотиться всем силам Княжества и вдохновлю чародейный мир встать под знамена Наследника. Горыничу, Жутикову и отряду гвардии Наследника предписывалось обеспечивать мою безопасность.

— Пора, други! — поторопил Амаран.

— А это доспехи для Нареченной. Серебряные — защита от упырей, — и Светомир выдвинул вперед большой холщовый мешок с чем-то тяжелым. Я заглянула вовнутрь — отполированные доспехи блеснули серебряной насечкой. Чародей бережно достал сверкнувший в первых солнечных лучах шлем и передал наследнику. Яромир шагнул ко мне, несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, потом он надел мне на голову шлем.

— Это мамин, — чуть слышно произнес он. — Береги себя! — громче добавил он и бережно сжал мои ладони. Краешком глаза я отметила, как сверкнул глазами при этом придворный маг, одновременно изображая сладкую улыбку. Отчего-то я ему не нравилась. Надо у Яги спросить, она то, наверняка, знает причину или, по крайней мере, догадывается.

Только когда Яромир с сопровождающими покинул поляну, я вспомнила, что о настоящей возлюбленной Наследника не было сказано не слова! Только о предстоящей битве. Почему? Или принцип «первым делом — самолеты, ну, а девушки потом» актуален и в этом мире?

Жутиков хмуро наблюдал за моим приготовлением к предстоящему сражению. Когда я с помощью Яги застегнула нарукавники, он разразился тирадой:

— Ну, ты им нужна, ладно бы, забрали. Но меня-то зачем тырить?!

— Так, волной зацепило, — небрежно отмахнулась я. — Вы бы лучше надели кольчугу и вооружились что ли, Горыныч уже ждет.

— Пусть ждет! Я на этого птеродактеля не сяду!!! — категорически отказался он.

— Сядете как миленький, — ласково пообещала я.

Ох, и трудная это забота из Избушки тащить сопротивляющегося Жутикова! Наверняка, с бегемотом было бы легче. Жутиков, когда удалось уговорить его надеть кольчугу и легкие латы, пригрозив, что превращу в мышь и скормлю Васятке, отказался покидать Избушку. Ни уговоры, ни дальнейшие угрозы не помогали! За окном Горыныч нетерпеливо стучал хвостом о землю, поторапливая.

— Всё! Кончилось мое терпение! — наконец, рявкнула я и распахнула окно.

— Горынушка, — ласково обратилась я, и три пары глаз внимательно уставились на меня, ожидая приказа, — опаздываем, а оруженосец капризничает. Уж ты помоги его из Избушки вывести да на тебя усадить!