— А ну-ка, вот пошли! Никакого покушения и поджега не было, сами разберемся!

Но стража рьяно пробивалась вперед, желая собственными глазами убедиться, что со мной всё в порядке и не пугаясь угроз Бабы Яги обратить их в соляные столбы. Наконец, Яга пропустила одного из стражников. На его лице, при взгляде на меня отразилась радость вперемешку с изумлением. Пожалуй, изумления было даже больше. Я перехватила его взгляд и поняла, что ввергло стража в такое состояние. Я сидела на испепелившейся постели совершенно голая. От одежды остались лишь хрупкие частички пепла.

— Убедился? А теперь вон, охальник! А лишнего болтать будешь, онемеешь и ослепнешь! — пригрозила она и для убедительности плюнула через плечо и цыкнула зубом.

— А теперь, — Яга резво захлопнула дверь и обернулась лицом к комнате, — Римка, и с тобой разберемся!

— Но я…?

— Ты, ты! Ишь, как навострилась пожары устраивать! То одни Избушке ноги изуродовали, теперь ты решила совсем меня без крова оставить?!

— Ни сном, ни духом! — побожилась я. — Бабуль, даже мысли такой не было!

— Разберемся!.. А ну-ка, рассказывай, что тебе снилось? Да если б Васюша тебя не разбудил, рискуя обгореть, что тогда?! — бушевала Яга, приводя при этом Избушку в порядок.

Перехватив взгляд Жутикова, Яга бросила мне длинную сорочку. Одевшись, я подхватила на руки кота, приласкала его и исцелила обожженную лапу. Пока Жутиков и Мирра, под руководством Яги, передвигали лавки, перестилали постель, подметали, нам с Василием было велено сидеть в сторонке и не путаться под ногами.

— И что б никаких пожаров, наводнений, ураганов! — прикрикнула Яга, решительно направляясь к двери, сотрясавшейся от ударов с той стороны.

— Какая нечисть в дверь ломится?! — рявкнула она, резко распахивая дверь.

Оказалось, это сам Яромир в сопровождении личной стражи. Не добившись от охранявших меня и стоявший на часах у Избушки ясного ответа на вопрос, что же произошло, откуда огонь и пламя, обеспокоенный Князь решил разобраться в случившемся. Его Яга не стала прогонять так бесцеремонно, как стражников.

Яромир стремительно вошел в Избушку. Его взгляд пробежал по нашим лицам, задержался на Мирре. Князь с облегчением перевел дух, потом шагнул ко мне, легко коснулся руки.

— Убедился? Все целы-здоровы, — добродушно проворчала Яга. — И нечего по ночам шастать!

— Я бы хотел поговорить…наедине, — сказал он.

— Наедине? Сейчас? — иронично уточнила Яга. — Не бывать такому бесстыдству, чтоб Наследник с Нареченной по ночам наедине разговоры разговаривал! Не порядок это! Не прилично! Будет день, вот и беседуйте! А сейчас…

Мы с Яромиром условились встретиться утром в его шатре и за завтраком переговорить, после чего Яга выпроводила Князя, изо всех сил старающегося не смотреть на Мирру.

— А теперь, пока ещё кто-нибудь с визитом не нагрянул, расскажи-ка мне, милая, что тебе во сне привиделось, да отчего ты решила подпалить нас, — потребовала Яга, садясь на лавку. — А остальным, — она цыкнула в сторону смущенной Мирры и любопытствующего Жутикова, — спать!

Рассказанный Яге сон, её озадачил. Она попросила его повторить, несколько раз уточняя каждый запомненный мной эпизод. Хмыкнула. Усмехнулась. Задумалась. Помолчала.

— Сон что-то значит? — робко уточнила я.

— Всё в мире что-то да значит, — философски ответила она. — Нет бессмысленных знаков, надо только уметь их верно истолковывать.

— Так что сон означает?

— Что-то да значит! Знала бы — сказала бы!…

Глава 13

Проснувшись, я первым делом бросилась к Яге, готовая незамедлительно приступить к спасению увиденной при гадании девушке и поискам разгадки моего сна и ночного пожара. Однако Баба Яга, озаренная какой-то идеей и, не желая ею делиться, пока «сама не поймет с какого конца за дело браться», охладила мой пыл.

— Лучше иди с Наследником завтрак раздели. И ему приятно, и тебе хорошо… — думая о чем-то своем, посоветовала она, явно желая отделаться на время от меня и одной поискать разгадку. — И не перечь мне! — пресекла Яга мои возражения.

В компании Жутикова, который предпочитал всё же держаться поближе ко мне, и Мирры, явно проплакавшей полночи, о чём красноречиво свидетельствовали покрасневшие припухшие веки и темные круги на осунувшемся личике, отправились к шатру Яромира, раскинутого на опушке. Но встреченный по пути первый обоз с солью заставил нас изменить планы. Основное месторождение соли, на которое так возлагали надежды все мы, из-за сгоревшего моста оказалось отрезано от нас полноводной рекой.

— Мост ночью загорелся и обрушился в воду, — поведал усталый глава обоза. — Теперь каждый мешок с солью приходится на лодке переправлять. Пока наш обоз собирали, четверых река унесла.

— Не легче новый мост поставить? — осведомился Жутиков.

— Река в том месте очень широка, не меньше четырех месяцев уйдет… В объезд, до ближайшей переправы путь втрое увеличивается.

— А отчего мост загорелся? — спросила я, припоминая ночной сон и пожар.

— Сие пока не ведомо… Но поговаривают, что поджег, не иначе, — ответил один из ратников. — С чего б ему сгореть самому по себе? Хороший мост, крепкий, новый.

Мы вместе с обозом, двинулись к лагерю, где расположились наши войска. Тень, отброшенная летящим Горынычем, подсказала мне интересную мысль.

— А если на Горыныче соль перевозить? Хотя бы через реку? Ведь на много быстрее выйдет!

— И сподручнее! Не то слово! — обрадовался ратник. — Эх, если б нам Горыныча!… - и он с надеждой глянул на парящего Грыныча. — Но он охрана Нареченной… Отпустит ли? — засомневался он.

— Отпущу, конечно! — подтвердила я, и по изумленному моим ответом ратнику, догадалась, что он и понятия не имел, что Нареченная это я.

Я оперативно договорилась с Горынычем о помощи на переправе соли через реку, и он, усадив на спину ратника с первого соляного обоза, отправился в путь.

Мне утреннее свидание с Яромиром и совместный завтрак пришлось отложить. Ратмир, ответственный за возведение соляного окружения черного замка, встретил обоз, и после перемены уставших в дороге лошадей намеревался незамедлительно отправиться устраивать заслоны. Помня с каким старанием влюбленный Князь не смотрел на Мирру, я решила сделать ему маленький подарок: отправила к нему на завтрак Мирру якобы с рапортом от меня, как моего гонца и порученца. Сама же, сопровождаемая недовольным таким изменением планов Жутиковым, присоединилась к небольшому отряду воеводы Ратмира под покровом тайны направлявшегося устраивать первый соляной заслон, что бы отрезать нечисти пути к отступлению. К тому же я надеялась узнать побольше о черном замке и подходах к нему. Да и компания Ратмира, относящегося ко мне с большой симпатией, для меня очень приятна. Пожалуй, он был единственный в этом мире, кто в первую очередь видел во мне — меня, а не Нареченную Князя. А ворчание и едкие замечание Жутикова стали давно привычным и уже воспринималось вполне естественным фоном, не отравляя настроение.

Связь с лагерем осуществлялась новым для меня и достаточно необычным методом. Курьер, молодой чародей на метле, привозил небольшой горшочек, плотно прикрытый крышкой. Следовало подогреть горшок, снять крышку и всматриваться в бурлящую зеленоватую воду. Если над горшком склонялся адресат, то она начинала мерцать, и появлялся образ того, кто отправил это своеобразное письмо.

Вернулись мы только через двое суток, получив через курьеров на метлах несколько нагоняев от Яги и Князя за самовольное, без их ведома, отбытие из лагеря и долгое отсутствие…

За два дня Ратмир наметил места засад и тайных складов, линии окружения и пресечения возможных путей отступления нечисти, обустроил первый тайный склад и засаду. Он, истинный стратег и воевода, вызывал искреннее восхищение и самые теплые чувства. Я с удивлением отметила, что мы порой начинаем понимать друг друга без слов, и ощущала, что его симпатия ко мне гораздо сильнее, чем просто дружеское расположение. Это радовало меня, находило теплый отклик в душе, хотя, он, верный понятиям чести и верности своему Князю, ни словом, ни намёком не упомянул о своих чувствах.