И в этот раз чародейство удалось, но отчего-то применить чары к себе не выходило. Напрашивался очевидный вывод; на меня наложили более сильные чары. Только не понятно, то ли не желали моего превращения, то ли заклятье сработало так причудливо, ограничивая мои силы.

Обсудить возникновение новых трудностей с вороном Жутиковым я не успела. Сквозь каменную кладку, изолировавшую нас от мира, стали доносится звуки. Судя по всему её разбирали извне.

— Неужели конец нашему плену?! — встрепенулся ворон.

— Я бы не была так однозначна в суждениях, — отозвалась я. Меня охватило дурное предчувствие. Даже не просто предчувствие, и не просто дурное — это мягко сказано. Разбирающие кладку не несли нам освобождение. Я была уверена, что всё самое плохое, что могло с нами, случиться только начинается.

— Всё же мы были замурованы, — протянул Жутиков, и странно было слышать знакомый ехидно-ворчливый голос от птицы.

— Так, — решительно начала я. — Как только появляется первая возможность, сразу же летите на восток, в военный лагерь. И без комментариев. Нет, по дороге вас не съедят и даже не потреплют, я дам вам защиту. К тому помогу быть невидимым для людей… и нежити. Вас только сильный чародей сможет увидеть сам.

— Эй, а как же я…

— Скажете «услышь меня» и чары спадут, станете видимым, — торопясь, закончила я, наблюдая, как у одной из стен на уровне полутора метров начинает выдвигаться камень. Из образовавшейся щели веяло ненавистью, опасностью и… Теперь я точно уверилась, что гадания не просто забава, а грозящая нам опасность — смертельная, ибо с той стороны кладку разбирала нежить.

Часть стены, под напором силы стой стороны, обвалилась внезапно. За мгновение до этого я отступила к противоположной стене, ворон неуклюже взлетел мне на плечо. Через провал в стене в каменный мешок вступили четверо упырей, закованные в стальные доспехи. Сквозь забрала шлемов красным отсвечивали глаза. Низ забрала закован на замок. Заметив этот своеобразный намордничек, я невольно усмехнулась. Самостоятельно им его не снять, что радует: не покусают.

— Следуй за нами, ведьма, — прохрипел один из них, наставив на меня копьё.

Уже без удивления я обнаружила, что что-то парализует мою силу, я не могу отклонить копья. И только теперь я заметила, что на мне нет моей серебряной кольчуги, хотя я точно помнила, что из Избушки выходила в ней. Плохой знак. Ни одна нежить не смогла бы её, многократно заговорённую и накопившую многовековую защитную силу, снять с меня. Значит, или человек (!) помогал нежити, или… Гастон сильнее, чем мы полагали, и тогда положение гораздо серьёзнее… Что ж, в камере делать нечего, как бы то ни было, но нас должны уже искать, Василий намеревался ждать нас только час, а потом бить тревогу. Час явно миновал. Выпрямившись, я гордо шагнула сквозь провал стены. Жутиков сидел на плече, до крови вцепившись в меня когтями. Несколько капель проступили сквозь ткань рубашки. От запаха крови у упырей сквозь забрала капала слюна. Мы шли долгими тёмными переходами. Взгляд, привыкший к мраку — да здравствует моё кошачье зрение! — выхватывал из темноты белеющие кости. Человеческие.

— Как выйдем на воздух, сразу лети, — не разжимая губ, приказала я ворону.

Глава 17

Наконец мрачные переходы закончились. Мы вышли в просторный зал. Сквозь узкие окна-бойницы пробивался свет. Сидевшая на троне фигура встрепенулась. Гастон Черный, догадалась я. Сквозь забрала шлема тоже красным отсвечивали глаза.

— Ближе, — проскрипел он.

Я демонстративно остановилась, рассматривая его.

— Ближе, я сказал! — выкрикнул он.

Стоявший ближе ко мне упырь подтолкнул меня древком копья. Это было слишком. Я резко развернулась и вскинула руку. Нежить этого явно не ожидала и не успела ни прикрыться, ни отступить. Яркая молния ударила упыря по глазам. Нечеловеческий вой вырвался из его груди. Из-под забрала пошёл дымок, запахло гнилью. Остальные трое упырей поспешно отступили от меня. Рада? Несказанно! Оказывается, то, что я не могу превратиться в кого-либо, не означает, что я не могу защищаться! Здорово! Хотя копья отвести не смогла… Гастон зачарованно смотрел, как через несколько мгновений черные доспехи его воина раскололись надвое, а внутри оказалась лишь догорающая на глазах горстка пепла. Мои возможности, продемонстрированные столь явно, заставили Гастона сменить планы. Он стремительно скрылся за троном, бросив сквозь зубы:

— На площадь её!

Упыри, не приближаясь ко мне вплотную, подталкивали меня вперед, не давая обернуться и поразить их. А копья-то острые. На бедре и на предплечье выступило ещё несколько капель крови. Да, защитить себя напрямую я не могла, зато могла поразить врага.

Мы вышли на площадь. Низкое пасмурное небо и кружат черные птицы. Вороны? Я всмотрелась и усмехнулась. До жути знакомая картина! Гаданье не обмануло. Не вороны, а хищная нежить Гастона кружила под низкими облаками. Высокие каменные стены, сложенные из грубо вытесанных серо-черных глыб. Человеческие кости и черепа, так жалобно и беспомощно в своей наготе, белевшие на каменных плитах. На площади толпились…нелюди… Они сосредоточенно и плотоядно смотрели на нас. Толпа нежити в едином порыве затаив дыхание смотрела на меня. Сквозь забрала капала слюна. Капли стекали по черным доспехам… Есть от чего впасть в панику. Не дождутся! Я — Ведьма! Я резко тряхнула плечом.

— Лети!

Ворон тяжело поднялся в воздух, я проследила его полет взглядом, с удовлетворением отмечая, что нежить Жутикова не видит. Постепенно тот, приспособившись к новому телу, приобрел навык полета и даже порадовал меня неким изяществом.

В центре площади мощенной темно-серыми плитами чуть возвышался алтарь в форме низкого усеченного конуса. Его боковая поверхность из черного, отливающего черно-красным, камня была иссечена сложными зигзагообразными желобками, берущими начало в центе плоской вершины и оплетавшими весь конус. Над алтарём стояла плотная кровавая аура. Место жертвоприношений. Желобки — для стока крови. Жертва…я. Значит, это себя я видела, гадая над горшком с Ягой! Теперь понятно, отчего я не могла видеть, что происходит дальше, а всё время возвращалась к одному и тому же месту: очевидно, что никакого «дальше» не будет. Сердце, объятое ужасом, сжалось. Горько. Но ещё больше обидно: так глупо и нелепо попасть в западню! Ведьма?! Где ж в тот момент было моё шестое чувство?! Моя интуиция?! Карты предрекали смертельную опасность, и то внимания не обратила! Какая глупая самонадеянность и самоуверенность! Слишком уверилась в собственное могущество, не заметила очевидное! Да что теперь… Но моя кровь — кровь ведьмы — даст силу нежити, поднимет их на новый уровень, ведь недаром они охотятся на чародеев. А я, как говорят чародеи и сама Яга, ведьма не из последних. Самонадеянная идиотка! Я, не надеясь на чудо спасения, мучительно искала выход из положения, как сделать так, что бы даже принесенная в жертву моя чародейная сила не перешла к нежити. Как? Стать тем, что принесет смерть нежити. Серебро. И соль. Но, увы, я не могла превратиться ни во что. Но другого выхода нет. Я медленно продвигались к алтарю, подгоняемая копьями, концентрируя силу. От черно-красных камней алтаря, принявшего на себя сотни жертв, исходил запах крови. Если это сон, то самое время проснуться…

Вперед выступили четыре квадратные фигуры. Любой упырь сам по себе многократно сильнее человека, массивнее и мощнее, но эти четверо превосходили всё виденное мной до сих пор. Не вырвешься… Они обступили меня с четырех сторон, не давая сосредоточиться для атаки. И всё же… С Богом! При попытке взять меня за руки, я резко развернулась и, раскинув руки в стороны, бросила сияющие молнии наугад. Отчаянье и ярость придавали мне силы, поэтому и молнии получились колоссальной мощи. Рикошетя о стальные доспехи нежити, молнии метались между не ожидавшей отпора четверкой. Упыри закрутили головами, стараясь увернуться от смертельной опасности и спрятать глаза, единственное уязвимое в их доспехах место. Один изловчился и с нечеловеческой силой сжал моё запястье. Превознемогая боль хрустящих костей, я метнула ему в глаза такую молнию, что у самой на мгновение перед глазами радужные круги пошли. Удача! Треск расколовшегося ореха, пустые доспехи со звоном падают на каменные плиты, и только горсть зловонного пепла медленно кружит в воздухе. Так вам! Покалеченное запястье посинело, но исцелением заниматься некогда. И понеслось веселье! Гастон, не видимый мной за спинами своих воинов, что-то вещал, воодушевляя и руководя подданными, обещая тому, кто уложит меня на жертвенный алтарь часть моего сердца. Нежить бросилась ко мне толпой. Однако, вплотную подходить опасались. Я метала молнии, кружась на месте, только и успевала вскидывать ладони. Сотни серебристых змеек обрушивались на капающую слюной в предвкушении награды нежить. Даже разбиваясь о доспехи, молнии рассыпались на сотни искр и разили упырей, попадая сквозь прорези забрал и места соединения доспехов. Мечущиеся молнии, хриплый голос Гастона, бряцанья падающих на камни доспехов, кружащий в воздухе пепел. Но первый шок у нежити прошёл, и они стали действовать более слаженно, решившись взять меня числом. В меня полетели камни, ножи. Ха, а копьём не проще ли? Вероятно, у нежити был приказ взять меня живьем.