Я только пожала плечами. Мы переплели пальцы и в молчании пошли к лесу. Из задумчивого состояния меня вырвал Жутиков, догнавший нас на опушке и что-то прячущий за спиной. Выглядел он странно смущенным.

— Никак с цветами? — ахнула я, стараясь заглянуть ему за спину.

— Чего б ты понимала в этом! — буркнул он, отгораживаясь от нас и намеренно отставая.

Мы с Ратмиром переглянулись и расхохотались.

— Это надо было видеть!

Яга встретила нас на пороге избы, уперев руки в боки, она нетерпеливо подергивала плечом, явно недовольная, нашим долгим отсутствием. Не сказав ни слова, кивком указала нам поторопиться в избу.

Мы вошли. Василий лениво гонял по полу мышь. Воинственную такую мышь.

— Кто на этот раз? — поинтересовалась я, подхватывая грызуна.

— Гонец к воеводе, — ответила Яга, смахивая несуществующую пылинку со стола.

— За что ж вы его так? — удивился воевода.

— Грамоту Княжескую показывать не хотел, — пояснила Яга.

— Так то верно, не имеет права показывать, кому бы то ни стало, кроме меня, раз ко мне послан, — вступился за гонца Ратмир.

— Знаю, что верно, — проворчала Яга, — поэтому и не в полено обратила, а в тварь живую!

— И на том спасибо, бабушка, — хмыкнул воевода.

Расколдованный гонец, бледный, но не сломленный, с достоинством протянул запечатанную грамоту воеводе.

Предчувствие меня не обмануло. Воевода пробежал глазами послание и поднял на меня глаза.

— Дан приказ ему на запад, — процитировала я, усмехнувшись.

— А ну-ка, дай гляну! — потребовала Яга.

Ратмир покачал головой.

— Тьфу на вас! — в сердцах выговорила Баба-Яга. — Эх, служивый, — обратилась она к гонцу, — до коня на своих двоих дойдешь или опять мышкой серой тебя гнать? Я вроде тебя на постой не принимала к себе, нечего здесь рассиживаться! Расшастались, как к себе домой! Ходят и ходят, ходят и ходят!… А ты, воевода…

Неожиданно дверь распахнулась, и появился Жутиков. С букетом. Яга, сверкнув глазами, выхватила цветы.

— Стихов теперь желаю! — гаркнула она и вытолкала поклонника за дверь.

Гонец поспешил ретироваться, стараясь это сделать с достоинством. Яга шумно выпустила пар. Её взгляд остановился на серебристых нитях, зажатых в руке воеводы.

— Русалки подарили? Своевременный подарочек!

— Я воин! — отозвался Ратмир.

— Никто и не оспаривает, — отозвалась Яга уже более миролюбиво. — Только вот у Римки-то послезавтра Поединок, а вы с ней заклятьем крови связаны: любая рана, полученная тобой, ослабит её и отразится на ней! Приказ-то, небось, советник Дубомир подписал? Можешь не отвечать, и так знаю! Идею ему не иначе как племяннички подсказали!

— А кто у нас племяннички? — поинтересовалась я, поглядывая на ватрушки.

— Чародеи Въярд и Ратон, — ответила Яга. — Кому, как ни им, знать, чем может обернуться для Римки во время поединка любое твое ранение!

Мы молча переглянулись.

— Ладно, что время терять, садитесь к столу, — добавила Яга. — А я пока подарочек дев речных к рубахе твоей прилажу, будет тебе доспехом.

Мы молча завтракали. От чая поднимался душистый аромат, я автоматически выделила нотки чабреца, зверобоя, земляники. Помнится, Яга говорила, что с моими-то способностями хоть на чае гадать можно? Пора поверить в себя. Я положила руку на запястье воеводы и впилась глазами в чайное озерцо. Что там у нас на западных границах? Чай забурлил, вскипев под моим взглядом — а я в ярости даже удивиться этому не успела! — и через мгновение поверхность блеснула зеркальной гладью. Открылась прямо-таки пасторальная картинка. Опушка леса. Уютные домики, коровки на лугу. Широкая полноводная река, через неё перекинут крепкий мост. На мосту стражники. Рядом бревенчатый дом с окнами-бойницами. Похоже, граница проходит по реке, дугой огибающая Княжество с запада. Вверх и вниз по реке мостов не видно, зато вдали чуть виднеются сторожевые башни. Воевода прав, опасности для границ не наблюдается. Я заглянула через реку. Некоторое время понаблюдала за жизнью соседей. Не заметно, что они готовились к войне или наступлению: озабочены сбором урожая на полях. К своему стыду поняла, что не знаю даже, чьи земли простираются за рекой. Невежа. Проследовала по главной дороге до столицы. Везде будничная суета. Городок, как видно, восстанавливается после большого пожара. Убедившись, что западные соседи воевать не собираются, вернулась к реке. Воевода прав, западным границам ничего не угрожает. Вроде бы всё спокойно, но почему так щемит сердце, предчувствуя беду? Или я становлюсь мнительной? Заглянула в сторожку, вслушалась в разговоры ратников. Ожидают воеводу Ратмира с ревизией. Ни слова об опасности со стороны соседей или еще кого-либо. Я птицей взметнулась ввысь, оглядывая взором окрестности. Что искать? Откуда ждать опасность? Всё спокойно… Всё спокойно? К реке вели две основные дороги. Я спустилась ниже. Покружила над одной, потом над другой. Прислушалась. Медленно двинулась снова от реки вглубь Княжества, исследуя придорожные окрестности. Так… Есть! Я покружила над группой настороженных людей, притаившихся у дороги. Спустилась ниже, присела на ветку, слушая приглушенные разговоры. Холодная ярость затопила сердце: ждут Ратмира. Ясно, что не для того, чтобы встретить хлебом-солью. Все-таки, засада. Я сорвалась с ветки и мгновенно перенеслась к другой дороге, осматривая придорожье. И скоро нашла то, что искала. И здесь засада.

— Сволочи! — прошипела я, вслушиваясь, как главарь раздаёт указания, где и кому как встать и когда ожидать появление отряда.

— Не на войну едут, с ревизией, так что немного их будет, — пояснил он. — Да и нас встретить, никак не ожидают!

— Что б вам пусто было! — прошипела я.

— Сгинь, дурная птица! — замахнулся на меня главарь и наотмашь ударил саблей по ветке.

Я едва успела увернуться, лишь остриё коснулось крыла.

— Чтоб руки у тебя отсохли, — прошипела я, превозмогая боль в крыле.

— Ах ты…! — он вскинул лук.

Я резко вынырнула из оцепенения и отшатнулась от летящей стрелы. Чашка звякнула и раскололась, будто от удара в донышко. Душистый чай пролился на стол, а тонкая струйка побежала по столешнице и жарко коснулась моей руки.

— Ай! — невольно одернула я руку и увидела, что правое предплечье оцарапано и кровоточит, а к ранке прилипло несколько серых перышек.

Похоже, что кое-кто из чародеев к поединку уже приступил: решили, так сказать, хорошенько подготовиться по принципу «для достижения цели все средства хороши». Да, Яга права, похоже на руку Ратона, уж ему то известно, что даже рана, нанесенная Ратмиру, значительно навредит мне, не говоря уже о…

— Нет! Ничего у вас не выйдет! — вскипела я, вскочив с лавки.

Я стремительно развернула воеводу к себе лицом.

— Будет тебе защита! Ни меч, ни нож, ни стрела, ни копье, ни слово злое, ни чары — не коснуться тебя, вернуться к их пославшему! Да будет по слову моему! — словно вихрь сорвался с моих ладоней и на мгновение окутал воеводу облаком серебристо-зеркальных искр.

— Всё, — с облегчением сказала я и улыбнулась: эту защиту, не просто сломать, пока я жива. Пока я жива…

— Сильна! — весомо сказала Яга, с удовольствием оглядывая воеводу.

Она протянула ему рубаху-оберег, и занялась моей рукой. Заговорила ранку, а перышки сожгла.

— Ну, а теперь рассказывай, что видела, — строго потребовала она, присаживаясь рядом.

Яга и Ратмир слушали не перебивая, по мере того как я рассказывала, их лица мрачнели всё больше и больше.

— Предупрежден, значит, вооружен, — усмехнулся воевода.

И с каждым сказанным словом я чувствовала, как тугая спираль холодной ярости во мне раскручивает свои витки. Кто сказал, что я белая и пушистая, и безответно буду подставлять себя и тех, кто мне дорог под удар? В конце концов, от поединка слишком много зависит: не только моя жизнь, но и судьба Мирры, а значит, и Яромира и всего Княжества, и судьба Ратмира, раз уж мы с ним связаны заклятьем крови, и вредины Жутикова, да и всех ведьм, если уж на то пошло! Раз назвалась груздем, отступать некуда!